Когда все было иначе (легенда о Безымянном племени)
Глава VIII
...Не держи меня, соломинка, пусти,
Плоть от плоти дуновеньем отведи...
Дай хоть малого глотка моей груди, -
Я птенцом усну у Господа в горсти...
А. Гомазков. “Без дыхания”.
Печальные события и трагические происшествия избивали их подобно опытному кулачному бойцу.
Карачекре поспешил перевести женщин и детей поближе к мужчинам, и все племя разместилось в двух больших, стоявших рядом деревнях. Открытая война закончена, Лис можно не бояться, но причина была не только в этом. В лес, в наспех вырытые землянки, женщины не позвали с собой маленьких, и некому было защитить или хотя бы предупредить их о том, что происходит вокруг. Поспешил, но все же опоздал: умерло еще трое стариков и двое детей, и заболели матери умерших.
Оба шамана трудились, не отдыхая: Карачекре с помощью Покровительницы вытеснял за пределы обеих деревень зло, уже успевшее подавить сопротивление маленьких. Иялэр больше склонны к добру, чем ко злу, - в отличие от Орэк и Албасты, а за долгие годы жизни в семьях Безымянного племени они очеловечились и совсем подобрели. Черному они сопротивлялись и не пускали его даже в пустые деревни.
Асылбугаз же, призвав на помощь Умай эне, проводил обряд очищения для тех, кто жил в лесу и был заражен злом. Старики выходили из его хижины повеселевшими, чувствуя, что теперь, когда исчезла тяжесть, давившая на сердце и душу и пригибавшая к земле, можно еще пожить. С детьми было и проще, и сложнее: их гибкие и податливые души одинаково легко воспринимают и добро, и зло.
Женщинам не требовался обряд: Черный не тратил на них силы. Оставшись в глухом лесу без мужчин и известий о них, чувствуя неведомую опасность, угрожавшую детям, растерянные и испуганные, они вдруг оказались очень сильны. По эту сторону жизни их крепко держала материнская любовь, заставлявшая напрягать им самим неведомые силы, чтобы вырвать детей из-под власти Черного, и некий приземленный, то есть связанный с Матерью-землей, здравый смысл: они точно знали, что белое - это белое, а черное - черное. И опыт подсказывал ему, что женщин лучше не трогать.
Маленькие радостно суетились в очищенных от зла домах, мужчины обнимались с близкими, старики расправляли плечи, а измотанные напряжением женщины сияющими глазами смотрели на счастливых мужей и оживленных детей.
Наконец все магические действия были завершены, люди благополучно разместились в гостеприимных деревнях, а оба шамана, совершенно обессилев, еле дотащились до отведенного им дома. Там они, даже не пообщавшись, рухнули на лежанку и блаженно уснули. Заглянули женщины, неодобрительно покачали головами, раздели их, уложили поудобнее и ушли, осторожно прикрыв дверь.
Всякая усталость проходит, и, проспав сутки, шаманы воспряли, голодные как дикие звери. Женщины даром времени не теряли, дети, радуясь, что вернулась прежняя жизнь, вовсю помогали им, так что стол был давно готов. Асылбугаз и Карачекре, не церемонясь, заняли места во главе, и праздник начался. Юноша открыл было рот, чтобы сказать, что радоваться пока нечему, и предостеречь, но Асылбугаз остановил его одним словом: “Зачем?”. И Карачекре послушно ничего не сказал, поняв, что тот имел в виду: это наши шаманские дела, и не стоит впутывать в них остальных.
Остальные, быстро убедившие себя в том, что все хорошо, а дальше будет еще лучше, и невероятно гордые от того, что в их племени теперь целых два шамана, веселились и радовались жизни. Их не смутило даже то, что Асылбугаз и Карачекре, утолив голод, впали в глубокую задумчивость и перестали откликаться на предложения выпить или съесть чего-нибудь.
Оба шамана постоянно твердили об опасности и осторожности, но каждый день были новые жертвы. Айха, молодая женщина, недавно вышедшая замуж, пошла за водой к ручью и не заметила, как Су анасы затянула ее сына-младенца. Мать быстро опомнилась, и ручей был неглубокий, но было поздно, мальчик утонул. По настоянию Асылбугаза и за водой, и стирать женщины стали ходить группами под охраной мужчин, но через день еще двоих затянуло в водоворот.
Охота стала смертельно опасна, - не столько из-за волков и медведей, сколько из-за козней Урман иясе. В любой момент могло обрушиться дерево, заваливая дорогу или погребая под собой, тропинки вели куда угодно, только не туда, куда надо, заканчивались речным обрывом или непроходимой чащей, звери нападали молча и бесшумно, стремясь не просто изгнать из леса - убить... Племя потеряло пятерых и отказалось от охоты...
Очень скоро они оказались в осаде: зло окружило со всех сторон и подступило к самим деревням. Последнее время жизнь Безымянного племени состояла из чередования радости и горя, и теперь люди, устав пугаться и впадать в отчаяние, тихо затосковали. Асылбугаз занимался своим обычным делом - лечением, или же сидел на пороге дома. Люди уже начали забывать, как звучит его голос.
Карачекре сходил с ума от бессильной ярости, глядя на все это. Самые дикие мысли возникали в его голове, мгновенно обрастая подробностями и планами действия, и так же мгновенно исчезали под спокойным и усталым взглядом кровного брата. Каждую смерть он переживал вдвойне, потому что стал шаманом, не перестав быть Карачекре с его чувствами и порывами. Он обвинял во всем себя - и понимал, что его использовали; был готов сделать все - и не знал, что делать. Он был виноват - и не виноват, предчувствовал так много плохого, что уже не мог отделить одно от другого.
Все это очень скоро свело бы с ума его - или его кровного брата, но тут Тэнгре хан сжалился над ними. Карачекре увидел сон, очень похожий на Путешествие в Верхний мир, или совершил Путешествие во время сна. Открыв после этого глаза, он лежал в темноте, не понимая, где он, и что произошло, а потом с воплем слетел с лежанки, чуть не вывихнув себе руку. Не найдя Асылбугаз в доме, он выскочил наружу, не почувствовав удара плечом о дверь. Как и следовало ожидать, тот сидел на крыльце. Карачекре упал перед ним на колени, схватил его за руки и попытался рассказать сразу все:
- Асылбугаз, я был там!.. Он простил нас, я все видел!.. И тебя, и меня, и его видел!.. Это он нам путь подсказывает, брат мой! Он... Мы сможем его одолеть, я понял... Там были не ты и не я, а мы вместе, понимаешь?!. Посмотри на меня, я не сошел с ума, нет? Я видел: ты подошел близко ко мне, и я принял тебя, вот так...
Юноша раскинул руки, показывая, и на одном дыхании закончил:
- Ты вошел в меня, и я вошел в тебя, и в его глазах был страх, дикий страх, потому что это были уже не мы, а что-то другое, но очень сильное, Асылбугаз.
Он сидел на земле, переводя дух, и снизу вверх заглядывал в глаза шаману, как ребенок заглядывает в глаза старшему, которому полностью доверяет. Асылбугаз помолчал, произнес самую горячую благодарность Небесным Богам за всю свою долгую жизнь, а потом сказал:
- Замолчи-ка, брат мой, и открой мне свои мысли: я хочу увидеть то, что видел ты... Рассказчик из тебя, прямо скажем, никудышный!..
А потом жизнь понеслась вперед так быстро, что у Карачекре захватывало дух. Они собирались сделать то, чего не делал еще ни один шаман Безымянного племени, даже великий предок Асылбугаза, который говорил с Кук Тэнгре. Обряд был очень сложен, готовиться к нему надо было тщательно, а времени совсем не было.
Асылбугаз знал, что его путь в Среднем мире близится к концу, и хотел многое успеть. Он собрал племя на площади и провел ритуал посвящения Карачекре в Великие шаманы. Потом, видя, что люди достаточно подготовлены яркой и торжественной церемонией, впал на глазах у толпы в провидческий транс. Карачекре без удивления наблюдал за представлением, которое вдохновенно разыгрывал его брат: он уже успел понять, что жизнь и работа шамана не так уж легки и интересны, как ему казалось со стороны. Но об этом знали только посвященные, а непосвященные с увлечением смотрели, как шаман под звуки бубна танцует, в лицах показывая, как он, добрый шаман, борется со Злом, как Карачекре, добрый шаман, пришел ему на помощь, как Тэнгре хан, повелитель всех добрых шаманов, показал им, как победить Зло... Тут Асылбугаз замер и низким чужим голосом начал вещать. И Карачекре понял, что сегодняшнее представление, и его Посвящение в том числе, были разыграны только для того, чтобы сказать это племени.
- Я, Тэнгре хан, говорю устами шамана Асылбугаза! - гудел знаменитый голос. - Я говорю вам, что завтра Великий день! Я говорю вам, что завтра Асылбугаз и Карачекре, Великие шаманы, выйдут на битву со Злом и победят его, и кончатся ваши несчастья! Я говорю вам, что завтра вы соберетесь на поляне у старого дуба и будете без устали возносить молитвы мне, Великому отцу, и Умай царице, Великой матери! Я, Тэнгре хан, говорю вам, что завтра Великий день!..
- ...кончатся несчастья!.. ...Великий день!.. ...будем возносить!.. - эхом повторяла толпа, раскачиваясь в такт ударам бубна, и Карачекре понял, что Асылбугаз добился, чего хотел.
Эту ночь они не спали.
На рассвете они простились с племенем и ушли в сопровождении помощников. Остров и хижина встретили их неизменной чистотой, и им стало легче и спокойнее. Снова встали по углам помощники с барабаном и бубном, и они легли на пол; но теперь они держались за руки, и Карачекре, лежавший справа, сжимал в руке магический посох.
Ритмические удары привычно действовали на Асылбугаза, и он вел за собою брата по лесу, в нору, в Нижний мир. Карачекре, который чувствовал и не чувствовал себя, узнавал лес, который дважды видел во сне. Он скользнул за братом вниз, удивляясь тому, как странно ведет себя его тело. Дальше все было так, как показал ему Кук Тэнгре: чувство более сильное, чем все испытанное им раньше, толкнуло его к Асылбугазу, он раскрыл свою душу и тело навстречу брату и утонул в смутной темноте. Когда Карачекре снова ощутил себя, он был уже не только Карачекре. Он не был и Асылбугазом, но ощущал его присутствие так, как ощущают руку или голову. Он подумал, что его любовь к кровному брату осуществилась, что они должны быть едины, как сейчас, а в Среднем мире почему-то были разделены. Он ощутил улыбку брата как свою.
Но ему не было позволено насладиться, и брат мягко напомнил ему о предстоящем. Перебирая стройными ногами, к ним скользнула Покровительница, и Карачекре понял, что она должна была вызвать Черного и сделала это. Он увидел свое отражение в ее мыслях и удивился, поняв, что он (они?) - не человек. Обнаружил когти, шипастый хвост, крылья, понял, что обликом “они” подобны дракону, но тут брат предостерег его: на “них” летел Черный.
Карачекре успел только пожалеть, что не видит битвы чудовищ со стороны, ибо Черный тоже не был человеком, а потом понадобились все “их” внимание и умение, чтобы не быть сбитым и растерзанным.
Вспоминая потом это невероятное сражение, Карачекре удивлялся, как быстро они освоились в новом состоянии и теле. Тэнгре хан был прав, они идеально дополняли друг друга.
Карачекре, прирожденный воин, использовал все возможности могучего и увертливого драконьего тела: он наносил удары, уклонялся, взлетал в воздух, дрался там, снова опускался, бил Черного крыльями и хвостом, кусал и царапал его. Наконец боль от очередной раны разъярила Карачекре, он начал теснить врага и повредил ему крыло. Черный-дракон проскрипел что-то и вдруг исчез, но Асылбугаз не дал ему поудивляться и велел не мешать, потому что пришла очередь магии.
Карачекре и не мешал, потому что шаманский магический поединок почти лишил его сознания, и потом он с трудом мог припомнить, как дрожал воздух и рушилось все вокруг, и шаманы в облике батыров-гигантов вбивали друг друга чукмарами в землю, обрубали сверкающими мечами друг другу ноги по колено... или это ему привиделось?.. Но брат его начал слабеть, и это сразу прояснило его мысли. Карачекре не мог помочь ему магической силой, но зато в душе его клокотала ненависть к врагу и жажда победы; вот эту-то силу страсти Карачекре вливал в “их” тело и душу кровного брата. Он искупал свою вину, он отдавал все и готов был излить свою жизнь, и Черный не выдержал “их” натиска.
Он хотел бежать, но на пути его встала лосиха, окруженная голубым сиянием Умай царицы, и Черный заметался в поисках выхода. Но зло окончательно завладело им, и он произнес имя Эрклига[1]. Асылбугаз дрогнул, и его ужас передался Карачекре. Все затуманилось вокруг, потому что Черный произносил страшные слова. Он говорил, что приносит свою жизнь и все свои души в дар Эрклигу кагану, Повелителю Преисподней, и просит взамен, чтобы зло, оставленное им в Среднем мире, жило и разрасталось в этих лесах, и тайга эта называлась Черной, ибо только зло будет жить там...
Карачекре был смят и растерян, чувствуя, что происходит непоправимое, но все на мгновение затмилось, и он снова стал самим собой. Асылбугаз, стоявший рядом с ним, сделал шаг вперед и сказал, что одна жертва стоит другой, и он просит Тэнгре хана взять его жизнь во искупление, ибо его жертва бескорыстна.
Умай ґни наклонила голубую рогатую голову, подтверждая его правоту, и Нижний мир сотрясся, когда молния Тэнгре хана испепелила Черного и загнала Эрклига туда, где ему должно пребывать.
Карачекре этого не видел: Умай легко толкнула его рогом, и он очнулся в Среднем мире.
Безымянное племя, самозабвенно и истово молившееся на поляне, восторженно приветствовало возвращение своих Великих шаманов из Нижнего мира. Карачекре пошевелился и вскочил, дико озираясь. Мир вокруг него застыл, он чувствовал это, и еще не была решена его судьба. Лик Кук Тэнгре был закрыт тяжелыми тучами, но из-за темных стволов выступила Покровительница.
Карачекре завороженно смотрел, как легко она движется по поляне, как она встала, расставив стройные ноги и слегка наклонив рогатую голову. Она ли сдвинула мир, Карачекре не понял, но тучи как будто развело рукой, и солнце протянуло лучи к ее рогам.
Безымянное племя, не дыша, смотрело, как золотые нити соединяют небо и землю, живительный свет растекается по поляне, а волшебная лосиха, уже вся объятая солнечным огнем, вспыхнула и исчезла, восстановив равновесие. Восторженные крики оглушили Карачекре, он огляделся и понял, что все наконец кончилось, и кончилось хорошо.
“Я отпускаю тебя, мой кровный брат!..” - прозвучали в нем слова, и Карачекре рухнул на колени перед безнадежно мертвым телом Асылбугаза.
[1] Эрклиг - владыка Нижнего мира, разлучающий людей, враждебный Верхнему миру