Пристально вглядываясь в будущее
Название
Колонист с Марса
Иван нервно перебирал складки выходного костюма, ожидая начала встречи. Зал Дворца Просвещения был наполнен мягким золотистым светом, струящимся сквозь прозрачные панели потолка. Ряды кресел постепенно заполнялись школьниками — стройными, с ясными глазами и той особой грацией, которую дает гармоничное воспитание.
На сцену поднялся первый гость - сын Красной планеты.
Марсианин был высок, почти двухметрового роста, но двигался с осторожностью человека, несущего незримую тяжесть. Его кожа, покрытая легким медным оттенком — след жизни под куполами, — блестела под лучами света. Тонкий экзоскелет, оплетающий ноги, глухо жужжал, компенсируя земное притяжение.
— Я не стал бы делить человечество на землян и марсиан, — его голос звучал мягко, но с той особой четкостью, что выдает привычку к радиопереговорам. — Разница не в планетах, а в духе первопроходцев. Мы, марсиане, похожи на тех, кто строит города в Антарктиде или на дне океанов. Да и среди вас... — он обвел взглядом зал, — есть те, кто рвется к неизведанному.
В этот момент к Ивану подсела Ирина. Ее теплая улыбка сразу разрядила напряжение.
— Как настроение? — спросила она.
— Как перед атакой, — усмехнулся он. — А много ли людей на Марсе?
— Шестьдесят восемь тысяч, — ответила Ирина. — С тех пор как научились добывать воду и кислород из базальта, численность колонистов растет естественно.
Она поправила едва заметный обруч, удерживающий волосы. Этот нейроинтерфейс, резонирующий с биоритмами мозга, поставлял женщине всю информацию, необходимую по ходу разговора прямо из Всемирного информатория и ее цифрового двойника.
— А почему не использовать инкубаторы? Искусственное оплодотворение? — спросил Иван.
— Не в рождении дело, — тихо сказала женщина. — Важно воспитать человека. Чтобы дети видели, как растет жизнь внутри матери, учились заботиться, любить своих братьев и сестер... Тем более это важно на Марсе.
— Почему?
Ирина пояснила:
— В твое время люди перестали хотеть детей. Знаешь почему?
— Экономика? Лень?
— Теснота, — твердо сказала женщина. — Любое животное, видя вокруг слишком много сородичей, теряет интерес к размножению. Это защитный механизм природы. Люди заперли себя в городах-муравейниках...
— ...и превратились в бесполезных потребителей, едоков! — мрачно закончил Иван.
— На Марсе же теснота — неизбежность, — кивнула Ирина. — Потому там особенно берегут семью, традиции...
В этот момент раздались аплодисменты — марсианин заканчивал речь.